У нас там аквариум ну и какая-никакая наука. Будет лето - приезжайте :3 Зимой у нас немного штормит.
В отделе месяц назад был ДР одного из сотрудников, я практически не бухал, а вот «старая гвардия» была уже на бровях. К 9 вечера мы
остались в двоём с Тровичем - старым мужиком, который проработал в институте тыщу лет. Как всегда началось его нытьё, что говнюки
развалили великую страну и теперь все нищие. Он по молодости побывал во всех океанах, двигал науку. А сейчас у него только радиоточка дома и плесень в углах. Можно понять — за страну обидно да и за себя тоже.
Мы болтали около часа, вместе с ним раздавили оставшуюся водку. Начали уже собираться, он пнул ногой ворох старых бумаг и сказал, что
несмотря на всё, мы пока ещё ничерта не знаем о том, что есть в море.
Они были в атлантике и делали заборы воды и фитопланктона с разных «горизонтов». Забор воды делается довольно просто - с корабля
спускают на тросе свинцовую чушку на пару километров. Потом по этому кабель-тросу скользит «заборщик» и с нужных уровней берёт пробы воды и планктона. Но одним утром прибор вверх не ушёл.
Заборщик обратно не шёл, что-то держало его. Списали всё на поломку механизма и начали выбирать несущий кабель. Друг Тровича стоял на
лебёдке и смотрел, как мокрый кабель наматывается на барабабан. Он смолил сигарету и периодически трогал рукой подшипники - не
перегрелись ли. Выбирать длиннющий кабель занятие не самое увлекательное. Следующим должен был заступать Трович.
На полутора километрах кабель был оборван. За такое на суше по голове не погладят: куда вы блядь смотрели? Где карты глубин? Покажите
курс! итд. Выговоры, разбор полётов, научник сказал, что он скорее повесится, чем заполнит с первого раза все бланки правильно.
С трюма достали ещё одину бухту кабеля и прибор начал опять уходить в Глубину. Прошло два дня. Заметили, что судовой врач, вечно
ленивый и слоняющийся без дела, стал сторониться людей. К завтраку он не появлялся. Корабль - не город и скрыть любую новость тут
трудно.
Оказалось, что в лазарете отдыхают 3 человека с кормовой бригады, те самые, что обслуживали и меняли кабель-трос для спуска нового
прибора. И им хреново.
На следующий день была воистину роскошная хавка - камбуз готовил от пуза. Только вечером кок сказал, что он по приказу капитана
освободил одну из камер морозилки. Трович был в команде добровольцев, что таскала завёрнутые в брезент и полиэтилен трупы в
морозилку. На судне уже знали, что народ подхватил заразу, которую вынес с глубины оборванный кабель.
После - всю корму вокруг лебёдки, лазарет и часть кают пролили формалином и антисептиками. Холодильные камеры включили на максимум,
а корабль пошёл обратно, так и не закончив замеры.
Через пару дней в морозилку отнесли медика. У всех одни симптомы - начинали гнить прямо жиьём. Ткани практически растворялись.
До Севастополя дошла 1/3 экипажа.
Что это было — хрен его знает. Как встали на рейд «Наука» и вояки начали промерять и просвечивать судно. Тровича, как и весь оставшийся в
живых экипаж, затаскали по военным госпитаям и до того накачали таблетками, что кожа у него сейчас белая как мел и похожа на
слущивающуюся краску.
Капитана бросили на север. Замполит через месяц нажрался и якобы сгорел у себя в кровати. Сам корабль - сдали в мор-завод на
переоснащение, сорвав всё до стальной обшивки. Потом разговоры с особистами, подписки и жизнь при институте. В море его больше не
выпускали.
В глазах у Тровича стылая вода — последний переход из атлантики похоже дался ему нелегко.
Годно.
ОтветитьУдалить